«Голос монстра» — это фильм, вне всяких сомнений, очень концептуальный и очень качественно снятый, хотя замысел книги он передал и раскрыл не на 100%. Тем не менее, при желании в нем вполне можно проследить основной ход повествования и его скрытых составляющих.
Что, если придать визуальную форму голосу, который всегда с нами?
Книгу «Голос монстра» написал Патрик Несс по идее Шиван Дауд, которая придумала концепцию этой истории после того, как узнала о своей неизлечимой болезни. А иллюстрациями, во многом обусловившими стилистику фильма, занимался Джим Кей. Шиван Дауд не дожила до момента завершения работы над книгой: как будто печаль и боль должны были окружать этот детский роман и снаружи, и вовне.
Это произведение относят к жанру «низкое фэнтези», то есть такое фэнтези, где нет безупречных героев или каких-либо эпических событий. Просто обычная жизнь, обычные люди и неидеальность во всех ее проявлениях.
Мысли, которых быть не должно
Этот фильм очень иллюстративен с точки зрения психоаналитической концепции, которая прошла большой путь от достаточно категоричной теории Зигмунда Фрейда, обтесалась, оформилась и воплотилась в широко используемое во всем мире представление. Немного проясним основные моменты, имеющие непосредственное отношение к сюжету фильма «Голос монстра» (на случай, если вы о них не знаете).
Одно из основных положений психоанализа – существование Ид, Эго и Супер-Эго. Ид – это наше бессознательное, все наши темные инстинкты, стремления и даже мысли, возникающие сами по себе, абсолютно непосредственные и естественные. Эго – это единственный компонент личности, который взаимодействует с реальностью: по сути, это то, что мы пускаем в наше сознание, что составляет нас как таковых. И, наконец, Супер-Эго – это многочисленные усвоенные нормы морали, нравственности, социально одобряемые шаблоны. Это такой своеобразный нравственный жандарм, который определяет, что хорошо, а что плохо.
В кошмарах Коннору раз за разом не удается спасти маму, падающую в пропасть
Теперь вернемся к фильму. Коннору постоянно снится, что он пытается удержать маму, висящую над пропастью, но в последний момент отпускает ее. Ему кажется, что он мог бы продержать ее дольше, что он должен был это сделать, но не сделал. Коннор ежечасно, ежеминутно страдает от осознания того, что его мать умрет, и закономерно думает об избавлении от этого страдания: о том, чтобы это, наконец, произошло. Но его Супер-Эго говорит ему, что это плохо. Что он не должен так думать, что если он позволит себе размышлять о таком – смерть матери будет на его совести. В результате мальчик вытесняет эти мысли, пытается засунуть их как можно глубже, сделать вид, что их не существует.
Но представители психоаналитического подхода давно убедились, что вытесняемое не исчезает, а разрастается, вскипает, разрывая человека изнутри, становясь причиной неврозов и других болезней. У Коннора эта потребность в освобождении, в проживании того, что он пытается отрицать, выражается в появлении воображаемого монстра.
Ребенок, оставшийся совсем один
Возможно, ситуация не стала бы настолько болезненной для мальчика, если бы ему кто-то помог. Но так получилось, что вокруг него есть люди, и люди, вроде бы, довольно неплохие, но, по сути, он абсолютно один. Мама обещает ему, что поправится, вместо того, чтобы подготовить его к своей смерти. Отец живет с новой семьей и приезжает лишь иногда. И хотя отношения между ним и Коннором вроде бы довольно теплые, этого недостаточно, ведь он просто уезжает снова и оставляет мальчика в одиночестве. Учителя в школе тоже сочувствуют ребенку, но не пытаются понять его, дать то, что ему нужно, оставаясь посторонними за стеной из благопристойных фраз и поступков.
«Я буду рядом», — говорит монстр Коннору, когда тому предстоит сказать «самую простую правду на свете»
Тем временем мысли о смерти матери и о том, что это станет для него началом свободы, съедают Коннора изнутри. И нет никого, кто сказал бы ему, что это нормально. Кто не просто признал бы, что его мама скоро умрет, наткнувшись на защитный барьер в виде яростного отрицания. Кто посмотрел бы глубже и понял, из-за чего ребенок сгорает. Никого, кроме придуманного монстра.
Жажда наказания
За время фильма Коннор неоднократно хочет, чтобы его наказали: например, отец, учитель. Даже его отношения с Гарри в некоторой степени направлены на то, чтобы получить наказание. Он не единожды спрашивает: «Вы меня не накажете?» — с разочарованием в голосе. Это, опять же, проявление того, что он прячет, давит в себе: мыслей о смерти матери, которые он считает неприемлемыми, и за которые испытывает перманентное чувство вины. Виноватый человек должен быть наказан, чтобы его вина стала прощенной, и Коннор пытается избавиться от внутреннего напряжения хотя бы таким образом.
Конфронтация с Гарри даже по-своему нужна Коннору в сложившейся ситуации
Истории, которые рассказывает мальчику монстр – своеобразные обходные пути, способы если не снять защитные механизмы, то хотя бы ослабить их. Как ни странно, даже взрослые люди часто страдают из-за поставленных ими самими же внутренних барьеров, и не осознают этого. Так и Коннор не осознает логической ошибки в своих суждениях, хотя нам со стороны прекрасно понятно: нет ничего подсудного в его мыслях, и он ни в чем не будет виноват из-за того, что эти мысли у него есть.
Истории монстра — не сказки, потому что в сказках люди такими не бывают
Истории о людях, которые вроде бы делают что-то плохое, но почему-то не становятся от этого плохими на 100%, призваны подойти к вопросу издалека и, в конечном счете, излечить кровоточащую душу Коннора. В силу возраста ему особенно сложно избавиться от своей категоричности и максимализма, и эти истории становятся чем-то вроде животворного бальзама: открывают ему, что не обязательно быть только белым или только черным. Можно быть неидеальным, можно позволить себе быть самим собой, и не превратиться при этом в чудовище.
Прорывающаяся ярость
Еще одна важная часть сюжета – это те части истории, когда Коннор крушит все вокруг, или нападает на Гарри. Без них этот сюжет был бы неполным, куцым, недостаточно правдоподобным. Стремление к любви и жизни в нас не менее сильно, чем стремление к разрушению и смерти, а когда последнее подпитывается «сбоями в системе», связанными с попытками спрятать что-то важное и волнующее, то нас неизбежно прорывает. Это абсолютно естественное выражение скопившихся эмоций, которые не имели выхода, освобождение от скованности и напряжения из-за защитных механизмов, поддерживаемых чуть ли на 24 часа в сутки.
Достигнув точки кипения, Коннор по-настоящему взрывается яростью
Более того: периодически испытывать ярость по какому-то поводу свойственно ребенку в принципе. У взрослых людей этот импульс тоже есть, но он уже, как правило, несколько более целенаправлен и называется скорее злостью. И это то, что мы должны пережить и прочувствовать, с чем мы должны научиться справляться. Среди родных и близких Коннора, опять же, нет никого, кто мог бы с этим помочь: мальчику приходится денно и нощно носить бледную маску хорошего ребенка. Поэтому справляться с природной агрессией, пусть пока деструктивно и несдержанно, его тоже учит монстр.
Если вы хотите вынести из «Голоса монстра» какую-то мораль, то она, пожалуй, должна заключаться в следующем: будьте внимательны к себе и своим близким. Не стесняйтесь вовремя попросить о помощи, и не ленитесь вовремя ее предложить. Чуткость, понимание и поддержка – это то, без чего мы порой просто не можем выжить.
Автор статьи не поняла смысл фильма.