Обе свои номинации на «Оскар» за лучшую женскую роль Наоми Уоттс получила у испанских режиссёров. Испанских в широком смысле слова — с колонией и Каталонией. А если хорошо Наоми, то хорошо и нам, и им, и вообще всем. Первым таким режиссёром был мексиканец Алехандро Гонсалес Иньярриту (в результате стал мегазвездой), вторым — барселонец Хуан Антонио Байона (путь в мегазвёзды теперь открыт, только твори). И Байона сделал очередной шаг на звёздном пути: за «Приютом» и «Невозможным» последовал «Голос монстра».
Жители Испании, колоний и Каталонии хороши в футболе, баскетболе и грунтовом теннисе, у них красивые тройные имена, они познали корриду, сангрию и халапеньо, а ещё испанцы в широком смысле этого слова умеют в магический реализм. Взять хотя бы доктора Габриэля Гарсия Маркеса или доктора Гильермо Дель Торо, которые не прочь вскрыть человеческие души фантастическими инструментами.
Конор, слишком взрослый, чтобы быть ребёнком и слишком юный, чтобы быть мужчиной, живёт в небольшом британском городке. В школе его по самым больным местам бьёт крупный розовощёкий хулиган, дома от рака умирает мама. Отец уехал в Америку, друзей нет, зато есть постоянный ночной кошмар: Конору снится, как он держит мать над пропастью, но рука выскальзывает, и он просыпается. Кошмарные ночи рождают тревожные дни. А когда маме становится хуже, огромное тисовое дерево, растущее во дворе церкви, оживает с грохотом и пламенем. Приходит монстр. Он рассказывает мальчику три истории.
И тут начинается самое интересное, самое неожиданное. Самое такое, из-за чего вы понимаете, что
хоронить кинематограф рано, а тех, кто его уже похоронил, нужно ткнуть носом, как нашкодившего щенка, в «Голос монстра»
и сказать: «Это что такое? Это что такое? Видишь, как люди могут рассказывать! Кинематограф жив!». Да, жив и способен удивлять.
Фильм гораздо лучше и гораздо больше, чем его трейлер. Утверждение на сайте Forum Cinemas, что это детское фэнтези — враньё (если только не в смысле «все мы дети»). И это на самом деле здорово, иначе бы не получился сюрприз. Шли на хороший фильм для детей, а попали на замечательный фильм безо всяких «для».
Хотели умилиться, а разревелись.
Байона не рубит магией с плеча. Всё сверхъестественное происходит у границы двух реальностей со стороны внутреннего мира Конора. Снаружи — только последствия, да краешек волшебного уха торчит в финале. А такая деликатная фантастика играет на руку реалистичности.
Поддавшись стереотипам, ожидаешь от монстра-рассказчика предсказуемых духоподъёмных историй с назидательными концовками, но — ничего подобного. Чудовище не карает зло, не творит добро, не останавливает войны и не подаёт бедным. Его истории — это прекрасные ожившие картинки о смешении добра и зла, о компромиссе и о неоднозначности морали. Его истории — о настоящей, неукрашенной жизни, эти истории — дикие создания, дай им волю, неизвестно, что натворят. Монстр и сам под стать своим историям — не добрый и не злой, устрашающий и участливый, очень человеческий и очень личный монстр Конора.
Испанцы в широком смысле этого слова — мастера красноречия.
Байоне удалось убедить своих актёров жить на экране, а нас — прожить эти два часа с ними.
С Льюисом МакДугаллом — тихо ненавидящим страшную действительность мальчишкой, не желающим ни понимать, ни прощать; с Сигурни Уивер — бабушкой, вынужденной мирить с такой действительностью и себя, и внука (да, у него умирает мать, но у неё-то умирает дочь); с Фелисити Джонс — больной, слабой и заботливой. Вроде надо бы пошутить, что снимаясь в своих бесконечных «Заложницах», Лиам Нисон деградировал до роли дерева, но не хочется — больно уж хорош Тисовый Монстр. Сравнить бы его с Грутом Вина Дизеля из «Стражей Галактики», но Монстр — его противоположность, он мудр и велеречив. И пусть внешне Монстр — Грут-2, внутри он скорее Эйва, несущая не справедливость, но умиротворение.
У испанца в широком смысле этого слова большое сердце и большой острый нож —
режет по живому, но не топит в безнадёге.
У испанца в широком смысле этого слова большой талант рассказчика, и это не пустые слова, есть доказательство. В фильме, и так не богатом на саундтрек, есть периоды полной тишины. И если в первых таких паузах в кинотеатре тут и там слышны кряхтения, поскрипывания и даже разговоры, то ближе к финалу зритель не то что кашлянуть, рот открыть боится, чтобы неосторожным выдохом не разрушить чары.
Это ли не магия?